Мои ближние иногда говорят, что у меня очень односторонние интересы и кроме костёлов и органов меня ничего не интересует. Но это не так. Просто на многое не хватает времени. Но несколько лет назад, когда я находился проездом в Варшаве, таковое было, и я совершил интереснейшую экскурсию в картинную галерею, где, в числе прочего, видел картину художника Яна Матейко «Битва при Грюнвальде». С тех пор прошло немало времени, и я уже не очень помню увиденное, но вот «Битва при Грюнвальде» до сих пор стоит перед глазами. Почему же именно она запомнилась? Прежде всего, она поражает своими размерами - полотно поистине гигантское. Однако и композиция также впечатляет. Представьте себе: поле, на котором кипит яростная битва, а на переднем плане – король, осеняемый свыше лучами небесной славы. Причём его поза и выражение лица свидетельствуют о том, что он всецело предаёт себя в руки Бога. Вообще-то, когда монарх руководит сражением, то не бросается в гущу схватки, а находится в месте, откуда видно всё поле, чтобы понимать, что происходит какие перемещения должны производиться. Тем не менее, на картине Матейки король Владислав II находится в центре, в то время как сражающиеся персонажи сплетаются во-круг его фигуры подобно венку. Эта картина отражает определённое отношение к истории, при котором считается, что некие, как сейчас говорят, «судьбоносные» события совершаются непременно при непосредственном участии первенствующих лиц. Впрочем, есть и другой вариант: лица, присутствовавшие при важных событиях, со временем становятся первенствующими, а само событие рассматривается как свидетельство их будущего призвания. В качестве примера можно упомянуть легенды о детских годах первого американского президента Джорджа Вашингтона. Но вот, происходит величайшее событие мировой истории – настолько значимое, что становится рубежом летосчисления, разделив всё, происходящее в мире, на то, что было до Рождества Христова и то, что произошло после. И что же? Присутствием каких великих людей отмечено это событие? Усталый путник Иосиф, не могущий найти места в гостинице; его жена Мария, вынужденная рожать в загоне для скота – какое уж тут величие… Этот загон, как правило, приукрашивают, так что он становится чуть ли не дворцом. Но будем называть вещи своими именами. Хлев есть хлев. И пахло в нём отнюдь не розами. А потом приходят первые свидетели Благой Вести - пастухи, которые даже в наше время стерильностью не отличаются. Величие? Никакого. Но, может быть, кто-то из стоявших у яслей Спасителя возвысился позже? О пастухах в этом отношении мы вообще ничего не знаем, равно как и об Иосифе. Что же касается Св.Девы, то те отрывочные сведения, которые мы можем почерпнуть из Писания, не дают оснований предполагать, что её дальнейшая жизнь была ознаменована хоть каким-то возвышением. Итак, никто из людей, стоявших вокруг новорожденного Иисуса в Святую Ночь, не был великим, да и позже никто из них никаким особым величием не выделялся. Не сверкала величием и обстановка, в которой случилось величайшее событие истории. Как я уже сказал, хлев есть хлев и не надо его идеализировать – ничего приятного или интересного в нём не было. Почему же Богу было угодно, чтобы всё произошло именно так? Потому что таким образом устраняется всё внешнее, что может отвлечь внимание от сути происходящего. Нет ни человеческого величия, ни величия места. Благодаря сему мы можем целиком и полностью сосредоточиться на величии Божием.

Живя в Москве, нельзя увидеть звёздное небо во всей его грандиозности – уж слишком много здесь источников искусственного света, затмевающего свет небесный. Так вот, именно благодаря отсутствию подобных источников в истории Рождества, мы можем увидеть во всей яркости ничем не затемнённый источник небесного света – Всемогущего Вечного Бога, умалившегося до образа Своего творения.

Люди тщеславны. Они жаждут так или иначе сохраниться в памяти последующих поколений, они жаждут «попасть в историю». И ради достижения сего прикладывают множество усилий, причём отнюдь не в направлении разумного, доброго и вечного. Достаточно вспомнить Герострата. В последнее время для жаждущих всемирной известности появилась отдушина в виде Книги рекордов Гиннеса. На какие только ухищрения не идут, чтобы попасть туда, причём совершают совершенно бессмысленные, никому не нужные действия. Например, взял человек, и за три года съел свой автомобиль. В то же время люди, попавшие в историю через совершение чего-то действительно полезного, меньше всего думали о том, чтобы прославиться. И правильно делали, потому что подлинным избранником истории становится не тот, кто избирает себя сам или кого избирают другие люди, но тот, кого избирает Господь. Вот, например, пастухи, пришедшие поклониться Спасителю, о которых говорится в сего-дняшнем Евангелии. Мы не знаем ни их имён, ни обстоятельств жизни, но Господь избрал их, и вот уже 2000 лет мы помним о них. Равным образом мы помним и Иосифа. Да, он был потомком Давида, но навсегда остался бы в безвестности, если бы Господь не остановил на нём Свой выбор и не сказал: «ты!». Цари, империи, народы обратились в ничто, померкла память об их деяниях. Но мы помним первых благовестников – безграмотных пастухов, возвестивших слова, нисшедшие с небес в пении ангельских хоров. В истории Рождества ни люди, ни место сами по себе не значат ничего. Они становятся хоть сколько-нибудь значимыми лишь постольку, поскольку соприкасаются с воссиявшим во мраке ночи Божественным светом. И то, что произошло в Святую ночь, есть призыв к нам задуматься о нашем собственном месте, нашем собственном положении.

Кто такие пастухи? Они были ничем, но стали избранниками Божиими – первыми, кому была доверена Благая Весть. Кто такие мы? Грешники, пребывавшие во мраке тени смертной, которых Господь озарил Своим светом, сделал Своими избранниками и вверил Евангелие ради благовествования. «Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдём в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чём возвестил нам Господь. И поспешивши пришли, и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидевши же, рассказали о том, что им было возвещено о младенце сём. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи». Мы призваны к тому же самому. Господь озарил нас Своим све-том, чтобы мы свидетельствовали о нём, и чтобы слушающие нас сохраняли в своих сердцах слово о Спасителе мира, веровали и обретали спасение и жизнь вечную.

Нынешнее время открывает самые широкие возможности для благовестия. Для этого не надо уезжать в джунгли Центральной Америки или в иные удалённые места. Нива для благовестия окружает нас здесь, в нашем собственном городе. Достаточно выйти за пределы общины, чтобы столкнуться с вопиющей духовной деградацией. И не стоит думать, что таковая является исключительной привилегией необразованных людей. Она распространяется на все слои и группы, так что наибольшую дикость порой можно услышать от человека с университетским дипломом. Поэтому каждый из нас может найти обширное поле для духовного посева. Пастухи, о которых говорится в Евангелии, не искали мирской славы – они спешили передать полученную ими радостную весть. И, подобно им, нам не должно искать её. Мы призваны искать славы Божией, дабы имя Его прославлялось как можно большим числом людей. А потому нам должно идти и возвещать то, что открыл Господь, дабы каждый из наших ближних услышал весть великой надежды: «…ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь!» Аминь.